«Все играли панк-рок, — вспоминает Гвен, — и мне было трудно соревноваться, потому что не было такого голоса, как у других, я не могла реветь. Но мы могли сделать гораздо больше, чем остальные, потому что ничем и никем не были ограничены. Я могла написать песню о любви или такую песню, как Don’t Speak, и мы могли сыграть ее, и все было OK».